Похороны мундира

Ye.V. BEY – Funeral of the full dress uniform

Аннотация. В статье рассказывается о преобразованиях в кавалерийских частях русской армии, предпринятых Александром III, и неоднозначном отношении к этому гусарских и уланских офицеров.

Summary. The article tells about the changes in the cavalry units of the Russian army, taken by Alexander III, and ambivalence position about this from the side of hussar and lancer officers.

ИЗ ИСТОРИИ ВОЕННОГО ОБМУНДИРОВАНИЯ И СНАРЯЖЕНИЯ

 

БЕЙ Евгений Васильевич — капитан, кандидат исторических наук (Москва. E-mail: evgeniibey@yandex.ru)

 

ПОХОРОНЫ МУНДИРА

 

Вступление на престол 1 марта 1881 года Александра III (1845—1894) ознаменовало новую эпоху в истории отечественных Вооружённых сил. В рескрипте на имя нового военного министра генерал-лейтенанта П.С. Ванновского император писал: «Отечеству Нашему, несомненно, нужна армия сильная и благоустроенная, стоящая на высоте современного развития военного дела, но не для агрессивных целей, а единственно для ограждения целостности и государственной чести России»1. Кто сегодня не подпишется под этими словами?! Но слова — словами, а на деле они стали как бы символом проведения не популярных в армии реформ («контрреформ»), которые впоследствии отрицательно сказались на общей подготовке и боеспособности войск.

Особенно же остро начавшиеся преобразования были встречены в кавалерии. Вот как описывал эти события будущий военный министр В.А. Сухомлинов, в то время полковник, решивший вернуться с кабинетной академической службы в строй — на должность командира Павлоградского полка, так называемых Шенграбенских гусар2, чтобы ближе познакомиться с жизнью провинциального гарнизона, его особенными порядками и законами.

«Когда я явился к военному министру генерал-адъютанту Ванновскому, — вспоминал Сухомлинов, — мне пришлось выслушать такой горький реприманд полку:

— Имейте в виду, что вы получили полк, который позволил себе демонстрацию, устроив парадные похороны гусарского ментика3. Потрудитесь взять драгунский полк в руки!»4.

Здесь, пожалуй, следует пояснить, как гусары оказались драгунами. В соответствии с приказом № 260 от 13 июля 1882 года все армейские уланские и гусарские полки были преобразованы в драгунские5. Вдохновителем «драгунской реформы» считается канцелярский теоретик генерал Н.Н. Сухотин (профессор Академии Генерального штаба, впоследствии её начальник), давно потерявший связь с армейской средой. По его мнению, наличие в кавалерии гусарских и уланских полков являлось просто «мальчишеством». Исследуя кавалерийские рейды периода гражданской войны в Америке, он пришёл к выводу о необходимости преобразования всей русской кавалерии на драгунский лад. Предписано было усиленно заниматься пешим строем и стрельбой, в значительной степени заменившими кавалерийскую выучку. При этом генерал прошёл мимо собственного, значительно более поучительного опыта действий русской кавалерии периода Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Мода на «американских ковбоев» привела и к упразднению пики, оставленной лишь в казачьих частях. Сухотин утверждал, что при кратком — всего шесть лет — сроке службы невозможно научить кавалериста владеть этим тяжёлым и неудобным оружием — пережитком старины, неуместным в век прогресса техники. На лошадь стали смотреть не как на первое и главное оружие кавалериста, а только как на средство передвижения. Отсутствие истинно кавалерийского руководства, считал А.А. Керсновский, привело к рутине, отлично уживавшейся с поверхностным новаторством на американский образец6.

Тем не менее упразднение улан и гусар состоялось, а в октябре 1882 года все драгунские полки получили новую форму: мундир без пуговиц (полукафтаны, цветные кушаки, широкие шаровары); барашковая шапка с цветным донышком и тёмно-зелёная фуражка с цветным околышем; сабли заменили шашками на плечевой портупее, а пики вообще упразднили.

Вот «демонстрация» павлоградцев и была направлена против этих нововведений, прежде всего против новой, «мужицкой», как её сразу окрестили офицеры, формы одежды. Полком тогда командовал Владимир Иванович Ершов7 — человек неординарный, смесь старого николаевского служаки и взбалмошного «бурбона». Когда всю кавалерию свели в драгунские полки, Ершов собрал своих офицеров и предложил похоронить гусарский мундир, поскольку теперь не стало самих гусар.

И действительно, похоронили честь честью. Изготовили гроб, обили глазетом с лентами и кистями и положили внутрь венгерку с чакчирами, ментик, шапку, сапоги гусарские и саблю. В похоронах участвовал весь полк в конном строю. Гроб поставили на катафалк и под звуки похоронного марша проводили его до кладбища, где под ружейный салют опустили в могилу. За эти «кощунственные похороны» Ершова уволили в запас8.

Впрочем, подобное расставание гусар со своими, теперь ставшими ненужными, мундирами имело место и в других полках, что, естественно, вызывало болезненную реакцию военного руководства9. Тем не менее нежелание бывших гусар носить «мужицкую» одежду приняло почти открытый характер. Действительно, новая форма весьма напоминала покрой крестьянской повседневной одежды и не приобрела авторитета в армии, тем более в кавалерии. Хотя вводилась новая форма из благих намерений: для достижения единообразия, удобства массовой подгонки при мобилизации, а главное — дешевизны, она не отвечала даже минимальным требованиям военной эстетики. Армейское офицерство свою форму не любило, а солдаты перед уходом в запас шили себе фантастическое обмундирование, представлявшее обыкновенно смесь форм эпохи Александра II10.

Сведение всей кавалерии в драгунские полки и переодевание их в новую военную форму в определённой степени послужило поводом, если уж не причиной, массового увольнения офицеров в запас. Военный историк А.А. Керсновский отмечал, например, что в Киевском гусарском полку все офицеры подали в отставку, когда их полк, существовавший двести с лишним лет, был переименован в драгунский 27-й11.

Однако и новую форму полностью, как это было положено, могли носить далеко не все. Из-за жёсткой экономии военного бюджета многим приходилось донашивать прежнюю форму, а то и смесь новой со старой.

«Печальный вид, — писал Сухомлинов, — имел эскадрон в строю: в рядах стояли люди в отмененной гусарской форме, а перед ними — офицеры в не вполне законченном драгунском обмундировании. Гусарские сабли висели на драгунской портупее через плечо, так как транспорт с драгунскими шашками затонул где-то на Волге… Когда я в день приёма полка ложился спать, слёзы потекли у меня из глаз. Я так и не смог заснуть. Было всё гораздо хуже, чем я думал и мог ожидать»12.

Таким образом, реорганизация лёгкой конницы на драгунский манер не только не нашла понимания среди офицеров, но и привела к частичной потере боеспособности русской кавалерии, хотя её численный состав был увеличен в 1,5 раза.

Лишение прославленных гусарских и уланских полков их названий и формы, тесно связанных с боевыми традициями этих частей, негативно влияло на состояние морального духа личного состава. Этому вопросу военная печать также уделяла много места, указывая на его психологическое значение. Генерал А.И. Деникин приводит в пример остроумную статью одного фельетониста, который предлагал довести упрощение формы до логического конца: «одеть воинство в мешки (удобство пригонки)… Причём для отличия — обер-офицерам на спине ставить один восклицательный знак (на страх врагам), а штаб-офицерам — два (на страх врагам и… своим)»13.

Неудачная война с японцами в 1904—1905 гг. побудила военное руководство принять меры для поднятия боевого и морально-психологического духа армии, прямо связанного с престижем и привлекательностью военной службы. Как известно, не последнюю роль в этом играет и военная форма. Начиная с 1907 года последовал ряд перемен в обмундировании войск, снова появились уланские и гусарские полки в своей прежней форме, в том числе и ментиках. В дальнейшем появилась и несколько модифицированная пика (образца 1910 г.), а также вводились другие исторические детали обмундирования, такие, например, как гусарская ташка (тонкая кожаная сумка).

Во время Первой мировой войны в русской армии насчитывалось 20 гусарских полков, их них два гвардейских и 18 армейских. Весной же 1918 года гусарам пришлось снова расстаться со своими мундирами — на этот раз навсегда.

 

_______________________

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Цит. по: История России. С начала XIX века до начала XXI века / Под ред. член-корр. РАН А.Н. Сахарова. М., 2008. Т. II. С. 244.

2 Наименование «Шенграбенские гусары» Павлоградский полк получил за отличие 4 ноября 1805 г. в бою под австрийским местечком Голлабрунном (Шенграбеном) по дороге из Вены в Цнайм. В этом бою небольшой русский отряд под командованием генерал-майора князя П.И. Багратиона ценой больших потерь смог задержать значительно превосходившие французские войска под командованием кавалерийского генерала И. Мюрата. Полк был награждён Георгиевскими штандартами с надписью: «За подвиги при Шенграбене 4 ноября 1805 г. в сражении 5-тыс. корпуса с неприятелем, состоящим из 30 тыс.» (Военная энциклопедия. Пг.: Т-во И.Д. Сытина, 1914. Т. XVII. С. 259, 260).

3 Ментик — короткая куртка, отороченная мехом, с пуговицами в несколько рядов, со шнурками и петлями, надевавшаяся гусарами сверх доломана в зимнее время; в летний период ментик носили наброшенным на левое плечо.

4 Сухомлинов В.А. Воспоминания. Мемуары. Минск, 2005. С. 106.

5 Систематический сборник приказов по военному ведомству и циркуляров Главного штаба. За время с 1 января 1869 г. по 1 октября 1882 г. СПб.: тип. Фрейман и К., 1883. С. 20—24.

6 См.: Керсновский А.А. История русской армии. М.: «ГОЛОС», 1994. Т. 3. С. 18.

7 Флигель-адъютант полковник В.И. Ершов командовал гусарским полком вплоть до его преобразования в 6-й лейб-драгунский Павлоградский полк с 5 мая 1881 г. до 9 ноября 1882 г. (См.: Список генералам по старшинству. СПб., 1896. С. 676).

8 Шумигорский Е.С. Новости истории // Исторический вестник. 1916. № 2 (Т. CXLIII). С. 593.

9 Михаленко А.П. И жили дружною семьёю солдат, корнет и генерал. По страницам полковой летописи Ахтырского гусарского полка. М.: «Рейтар», 2001. С. 31.

10 Деникин А.И. Старая армия. Офицеры. М.: «Айриспресс», 2005. С. 340.

11 См.: Керсновский А.А. Указ соч. С. 20.

12 См.: Сухомлинов В.А. Указ. соч. С. 104, 105.

13 Деникин А.И. Указ. соч. С. 341.