Почему потерпела провал операция «Эдельвейс» по захвату Кавказа в 1942 г.

«Нет никакой силы в мире, которая могла бы

разъединить народы кавказа и закавказья,

оторвать их от великого русского народа»

 

Приступая летом 1942 года к осуществлению операции по захвату Кавказа под кодовым названием «Эдельвейс» (альпийский цветок), немецко-фашистское командование не сомневалось в успешном и скором ее завершении. Для этого у него были все основания, поскольку перед началом наступательных боевых действий в предгорьях Кавказа оно сумело создать значительное превосходство своих войск над советскими. Так, последние в оборонительный период Битвы за Кавказ уступали противнику в авиации почти в 8 раз, а в танках более чем в 9. Еще задолго до этих событий специальным приказом Гитлера от 5 апреля 1942 года ставилась задача сосредоточить все имеющиеся силы на южном участке фронта с целью ликвидации всякого сопротивления западнее Дона, чтобы «в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через

Кавказский хребет»¹. И только директива от 23 июля 1942 года потребовала от армейской группы «А» решительных действий. Согласно этой директиве войска противника должны были уничтожить советские части к югу от Дона, захватить важнейшие порты на Черном море, парализовать советский Черноморский флот, оккупировать Грозненскую область, Северную Осетию, овладеть перевалами Главного Кавказского хребта и выйти к Баку. Словом, подготовка к операции «Эдельвейс» велась заблаговременно и тщательно, поскольку витавший над вермахтом с первого дня войны дух «блицкрига» заметно истощился в затянувшейся по их меркам схватке с советскими войсками, особенно после крупного поражения под Москвой зимой 1941 года.

В ходе подготовки к захвату Кавказа германское командование умело использовало отсутствие второго фронта в Европе. 19 августа 1942 года, когда для советских войск на Кавказе наступили самые тяжелые времена, Ф. Рузвельт писал И.В. Сталину: «Соединенные Штаты хорошо понимают тот факт, что Советский Союз несет основную тяжесть борьбы и самые большие потери на протяжении 1942 года, и я могу сообщить, что мы весьма восхищены великолепным сопротивлением, которое продемонстрировала ваша страна»².

Благодаря отсутствию второго фронта в Европе, немцам удалось сосредоточить на кавказском направлении мощную группировку войск, насчитывавшую 167 тыс. человек, 1130 танков, 4540 орудий и минометов, до 1000 самолетов³.

И все же, как свидетельствуют многие источники, фашистская Германия в своих намерениях овладеть Кавказом главную ставку делала не столько на силу, сколько на идеологическую диверсию. Используя то обстоятельство, что кавказский регион являлся самым многонациональным в составе СССР, немецкая пропаганда пыталась посеять вражду между народами, развалить тыл, пускала в ход где довольно прямолинейную, где изощренную демагогию, прибегала к фальсификации, лжи, лицемерию. На фоне развязанной идеологической дискуссии производилась усиленная вербовка местного населения, объявлялись акции по созданию «национальных формирований», то тут, то там в лагерях военнопленных возникали грузинские, азербайджанские, армянские, осетинские батальоны, роты и т.п.⁴

Значительное место в идеологической борьбе занимала пропаганда так называемого арийского происхождения осетинского народа, изобретателем которого явился за много лет до этого барон Август фон Гакстгаузен. В выпущенной им в 1857 году книге на русском языке «Закавказский край» он пытался доказать схожесть между осетинским и немецким языком, бытом, культурой, принадлежностями одежды, а значит и родственную связь между двумя народами. Вот его идеи, а также учение профессора Гаппо Баева, читавшего в Берлинском университете лекции об Осетии, и использовали фашистские идеологи Фридрих Риш и Вольфганг Шульц с целью разобщения кавказских народов.

Достойную и решительную отповедь дал им Георгий Кокиев в статье «Об одной фашистской фальсификации в истории Осетии». Вскрывая лженаучность и провокационную сущность арийской теории, он писал: «Осетины не такой народ, кого можно обмануть лицемерием и лестным словом. Они преданы своей Отчизне, любят ее и потому как один встали на ее защиту»⁵.

О том, что фашистская Германия отнюдь не доброжелательно была настроена к кавказским народам и что просторы Кавказа еще до войны были включены в агрессивные планы гитлеровского вермахта, свидетельствуют многочисленные факты⁶. Ведь именно на Кавказе гитлеровцы впервые в целях усмирения мирного населения стали использовать хомуты, которые надевают на животных, и душегубки. Но ни пропагандистские ухищрения, ни пытки и насилие не помогли завоевателям. Осенью 1942 года в различных советских населенных пунктах прошли антифашистские митинги представителей кавказского региона. В принятых ими резолюциях звучала и ныне злободневная клятва: «Нет никакой силы в мире, которая могла бы разъединить народы Кавказа и Закавказья, оторвать их от великого русского народа».

Сдерживание на кавказском направлении мощной вражеской группировки легло целиком на плечи сформированной в Тбилиси 46-й армии, оборонявшей почти все перевалы в центральной части Главного Кавказского хребта: справа — исключительно Мамисонский перевал, перевалы в районе Красной Поляны вплоть до перевала Хокуч, что юго-восточнее Туапсе; кроме того, Черноморское побережье (Сочи, Сухуми, Батуми), а также обширный участок советско-турецкой границы, у которой выжидающие амбициозные соседи, мечтавшие о великой империи, включающей в себя советское Закавказье, Крым и Среднюю Азию, сосредоточили к лету 1942 года 26 отмобилизованных дивизий. Таким образом, командованию 46 А приходилось строить оборону на фронте с большой протяженностью, где самыми важными участками являлись перевалы Клухор, Марух и Санчаро, преграждавшие выход к побережью Черного моря. После их захвата у противника появлялась реальная возможность окружить и сломить сопротивление Черноморской группы войск и 46 А советского Закавказского фронта с последующим наступлением на юг. Словом, в Битве за Кавказ решалась судьба всего Закавказья.

В те напряженные дни перед оборонявшей горные перевалы 46-й армией находились, по образному выражению ее члена военного совета Григория Георгиевича Санакоева, три врага: фашисты, голод и холод. Убеждаясь в этом во время посещения передовых позиций, он прилагал много сил для обеспечения действующих частей боеприпасами, продовольствием, теплой одеждой.

«Войска плохо снабжались всеми видами довольствия по той причине, что не было дороги для конного транспорта, — вспоминал впоследствии Г.Г. Санакоев. — Решили мобилизовать 4 тысячи голов лошадей и осликов для вьючного транспорта (из Абхазии, Картли и Кахетии). Это немалое количество рабочего скота для Грузии, если учесть, что автотранспорт был мобилизован на фронт.

Животных надо было снабдить кормом, подковать, заготовить вьюки и т.д. Все это готовили на месте, в Абхазской АССР. В Абхазии также были разбронированы госрезервы для армии: колбасные изделия, различные крупы, около 4,5 т лука, около 2 т чеснока, цитрусы и многое другое. Нас обрадовали чеснок и лук, так как войска на перевалах из-за отсутствия овощей страдали цингой. По нашей просьбе трудящиеся Абхазии связали теплые носки, рукавицы, наушники и т.д. Накануне партийные организации и правительство Абхазии по нашей просьбе мобилизовали население, которое несло на себе в хурджинах боеприпасы, продукты, медикаменты для частей, оборонявших перевалы. В Закавказье начали выпускать автоматы, ремонтировать пулеметы, орудия и т.д. Во всем регионе начали готовить теплое обмундирование⁷.

По предложению Г.Г. Санакоева было принято решение доставлять продукты питания и медикаменты самолетами, поскольку вьючный транспорт не мог удовлетворить нужды армии. Ведь один ишак мог поднять только 40 кг груза, возвращаясь на базу лишь на третьи сутки. При этом многие животные от непосильной работы и погодных условий гибли в горах. Использование самолетов, конечно же, несколько улучшило ситуацию, но полностью решить проблему снабжения не смогло. «Наши войска на перевалах обслуживали двухместные самолеты У-2, не санитарные и не грузовые. — писал Г.Г. Санакоев. — Посадочная площадка была только недалеко от селения Псху у перевала Санчаро и ту немцы бомбили в день по нескольку раз и разрушали ее. А на перевалах Клухор и Марух посадочной площадки не было до последнего времени. За один рейс каждый самолет доставлял максимум до 80—100 кг груза и то сбрасывал его с большой высоты, отчего бойцы многое не находили. То, что самолеты оказывали нам помощь, в этом нет никакого сомнения, но одними У-2 мы никогда не обеспечили бы всю потребность материально-технического снабжения войск, и они бы продолжали иметь трех врагов — фашистов, голод и холод, если бы не другие, более эффективные меры, которые принял военный совет 46-й армии»⁸.

Чтобы справиться с этими тремя врагами, нужно было форсировать сооружение автомобильной дороги по ущелью реки Кодор. Между тем с передовых позиций, как свидетельствуют документы тех лет, приходили все более тревожные сигналы: на перевалах нет боеприпасов, продовольствия, обмундирования⁹.

Строительством дороги руководил полковник Г.Г. Санакоев, ему оказывали помощь партийные и армейские руководители. Работы не прекращались ни днем, ни ночью. За 20—25 дней был проложен путь для автотранспорта от поселка Захаровка до деревни Чхалта, т.е. к перевалам Клухор и Марух. Таким образом, «вопрос сложности и доставки разных грузов на перевалы с повестки дня был снят»¹⁰. Поспособствовало этому и сооружение дополнительной посадочной площадки для самолетов По-2 и Р-5 у села Чхалта. Теперь войска, обороняющие перевалы Клухор и Марух, полностью обеспечивались всеми видами снабжения. В районе Чхалты развернули госпитали, и тяжелораненых на машинах отправили в Сухум.

Остро стоял вопрос о создании специальных воинских частей, способных противостоять немецким егерским (горно-стрелковым) формированиям, подготовленным для ведения боевых и диверсионных действий в горах. В воспоминаниях Г.Г. Санакоева описан один из примечательных эпизодов, произошедший в августе 1942 года. Тогда немецким альпинистам удалось под покровом ночи спуститься по отвесным скалам и внезапным ударом потеснить наши подразделения, удерживавшие выгодные позиции юго-восточнее перевала Клухор, отрезав их от основных сил. В ходе затянувшегося кровопролитного боя противник, ведя огонь из стрелкового оружия и минометов, постоянно наращивал свое преимущество, в то время как у сдерживавших их натиск красноармейцев патроны были на исходе. Если бы не подоспели на выручку поднятые по тревоге две роты одного из полков сформированной к тому времени 9-й горно-стрелковой дивизии, диверсионной альпинистской группе удалось бы обеспечить успешное наступление немецких соединений и их выход на побережье в районе Сухуми¹¹.

Для подготовки боеспособных горно-стрелковых отрядов на Кавказ были направлены известные советские альпинисты, в том числе и те, кто уже находился в различных частях Красной армии. Ранней весной 1942 года в Тбилиси собрали курсантов из местных военных училищ, а также из Орджоникидзе, Грозного, Махачкалы, Баку для формирования двенадцати горно-стрелковых отрядов, которые предназначались для обороны Главного Кавказского хребта.

Следует отметить, что перед войной специального воинского учета альпинистов не было, так что с началом боевых действий только отдельные из них оказались в горных частях Красной армии. Но уже в октябре 1942 года в Северо-Кавказском и Закавказском военных округах приказом народного комиссара обороны была собрана большая группа альпинистов для организации и проведения специальной подготовки в горно-стрелковых соединениях. В конце того же года альпинистов различной спортивной квалификации, отозванных из частей, где они служили, и направленных в распоряжение Закавказского фронта, насчитывалось 200 человек. Кроме организации и проведения специальных занятий они являлись инструкторами школы военного альпинизма и горно-лыжного дела, созданной при Закавказском фронте, составляли справочники и памятки о естественных опасностях в горах, участвовали в изготовлении спецснаряжения и разработке планов спецзаданий, в проведении специальных боевых операций и наземной разведки, в эвакуации населения Нальчика из Баксанского ущелья, в переводе войск через перевалы Донгуз-Орун и Бечо зимой 1942/43 гг. Вошедшие же в состав 46-й армии особые горно-стрелковые отряды (105-й и 106-й) не пропустили на перевалы ни одного вражеского лазутчика¹².

105-м горно-стрелковым отрядом командовал еще один Санакоев — Григорий Евстафиевич, уроженец Южной Осетии. В начале октября 1942 года его спецчасть, перебазировавшись в горное селение Местиа, получила задачу охранять совместно с воинами 900-го горно-стрелкового полка перевалы Ак-су, Местиа, Твибер, Цанер. Бойцы сутками оставались там на охранении, ходили в разведку, поднимали на себе продовольствие и боеприпасы, несмотря на метели, штормовые ветра, лавины и ледовые трещины.

В середине ноября старшему лейтенанту Санакоеву было приказано провести разведку в Чегемском ущелье, и он отправил туда группу во главе со своим заместителем лейтенантом Лебедевым. Преодолев отвесные скалы перевала Твибер, разведчики в одной из теснин натолкнулись на разрушенную туристскую базу со следами недавнего пребывания на ней немецких егерей — горных стрелков. Спасаясь от разыгравшейся метели, разведчики укрылись под скалой, которая вскоре спасла их от сильного камнепада, вызванного бураном. И все же они оказались погребенными под слоем снега и мелких камней. Первым сумел выбраться лейтенант Лебедев. Он сумел отрыть из-под завала одного из бойцов разведотряда, а потом освободились и остальные. Пробиться в Чегемское ущелье из-за разбушевавшейся стихии не удалось, но увиденное на турбазе говорило о том, что фашисты недалеко и именно в этом ущелье. Обмороженные и обессиленные разведчики прибыли в расположение части и сразу же были направлены командиром в медсанбат.

В начале ноября отделение альпинистов сержанта Купцова из 105-го горно-стрелкового отряда заняло оборону на перевале Местиа в проходимом месте со стороны Баксанского ущелья, подготовив там окопы для автоматчиков и расчета 50-мм миномета. На одной из троп Цанерского перевала заняло позицию отделение сержанта Цымбалова. Оттуда-то и были замечены 15 человек, поднимавшихся к вершине. Но вскоре выяснилось, что это бойцы 392-й горно-стрелковой дивизии. Отрезанные от своих, они были вынуждены отступать, преследуемые фашистами. Обмороженные, истощенные, оборванные, но не бросившие оружие, они намеревались переправиться через горы в Закавказье, к своим. Альпинисты Цымбалова спустили обессиленных красноармейцев на плащпалатках вниз, доставили в расположение 242-й горно-стрелковой дивизии, где их поместили в госпиталь.

Вскоре старшему лейтенанту Санакоеву было приказано переправить силами его отряда 305 раненых бойцов из 392 гсд, а вместе с ними, не желая оставаться в оккупации, переправлялось и гражданское население: женщины, старики, дети. В горах по-прежнему стояли сильные холода, от которых чернели лица, лоскутами слезала кожа.

Альпинист Херсонов переправлял через перевал Бечо старушку и ее внучку, прикрепив их репшнуром к себе. На одном из спусков старушка, не удержавшись, сорвалась с тропы и потянула за собой внучку, а затем и альпиниста. Не растерявшись, Херсонов сумел с помощью ледоруба зацепиться за скалу над самой пропастью. Поспешившие на выручку бойцы вытащили всех троих на тропу.

Приходилось отряду вступать и в открытый бой с вражескими горными стрелками, принадлежавшими к элитным частям, носившим такое же название, как и операция фашистского командования по захвату Кавказа — «Эдельвейс». После того как немцы овладели так называемым Приютом одиннадцати на Эльбрусе, они стали выбрасывать мелкие десанты в Закавказье для развития дальнейшего успеха. Один из таких десантов оказался на пути отряда Г.Е. Санакоева в районе с. Джвари. Специально подготовленные для действий в горах егеря из «Эдельвейса» могли рассчитывать на быстрый успех, поскольку им противостояли бойцы, в большинстве своем только что увидевшие горы. Однако самоотверженность и мужество красноармейцев в сочетании с командирским умением Г.Е. Санакоева разрушили планы врага. Через два дня ожесточенной схватки были уничтожены или взяты в плен более 50 матерых эдельвейсовцев, целью которых являлось  уничтожение подвесного моста через реку Ингури и срыв снабжения частей 242 гсд, оборонявшей Приэльбрусье.

Подобные примеры героизма и самоотверженности проявляло большинство соединений и частей, участвовавших в Битве за Кавказ. Воины всех национальностей делили между собой суровую солдатскую долю, вместе добывали воинскую славу, не щадя ни сил, ни самой жизни. Презирая смерть, бросились со связками гранат под гусеницы фашистских танков сержант Хомяков и красноармеец Исагулов, преградив путь врагу; вместе пожертвовали собой бойцы Терещенко и Мкртумян, спасая от вражеской пули комбата Вострикова; насмерть стояли на Марухских ледниках минометчики Тучков и Картозия, Иванченко и Розенберг; бесстрашно поджигали немецкие танки бронебойщики Джавадов и Рахманов¹³. Фронтовая дружба представителей братских народов, скрепленная кровью, выдержала суровые испытания и явилась одним из решающих источников нашей победы в Великой Отечественной войне.

В начале 1943 года Красная армия перешла от обороны к наступлению по всему Северному Кавказу, изгоняя оккупантов из советских городов и селений. 12 февраля был освобожден Краснодар, 16 сентября в результате 6-дневных упорных боев — Новороссийск. 9 октября 1943 года победой на Тамани закончилась 15-месячная Битва за Кавказ. Планы фашисткой Германии, надежды ее стратегов на ослабление дружбы народов Кавказа провалились. «В горах Кавказа, на берегу Кубани и Терека немцы изведали на себе силу и гнев издревле свободолюбивых горских народов. С ними были все советские патриоты»¹⁴, — писала по этому поводу советская пресса.

Битва за Кавказ является одной из славных страниц в истории Второй мировой войны. Ее военное и политическое значение тесно связано с успехами Красной армии в сражениях под Сталинградом и Курском, происходившими одновременно с ней и имевшими решающее влияние на провал не только вражеской операции «Эдельвейс», но и создавшими коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны. В напряженный период Битвы за Кавказ советские войска, выстояв под ударами превосходящих немецких сил, ослабили боевую мощь вермахта, сковали его крупные формирования на долгое время, заставили израсходовать на «Эдельвейс» много соединений и частей, предназначенных для других операций, направлений и фронтов. Только за период оборонительных сражений на Кавказе немецкая группа армий «А» потеряла более 100 тыс. человек. Потерпев здесь очередное крупное поражение, противник вынужден был перейти к обороне, инициатива в ведении вооруженной борьбы перешла к советскому Верховному Главнокомандованию.

 

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

 

¹ Василевский А.М. Дело всей жизни. М.: Воениздат, 1974. С. 181.

² Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. М.: Политиздат, 1955. Т. 2. С. 32.

³ Воен.-истор. журнал. 1967. № 7. С. 117.

⁴ Цкитишвили К.В. Закавказье в партизанской войне 1941—1945 гг. Тбилиси, 1973. С. 179.

⁵ Мах дуг (журнал «Наша эпоха», Северная Осетия). 1966. № 8. С. 86.

⁶ См., например: Худалов Х.А. У кромки континента. 2-е изд., доп. и перераб. Орджоникидзе, 1978.

⁷ Личный архив Г.Г. Санакоева. Рукописные материалы о 46-й армии. С. 13, 14.

⁸ Там же.

⁹ Гнеушев В., Попутько А. Тайна Марухского ледника. Ставрополь, 1964. С. 158.

¹⁰ Там же. С. 159.

¹¹ Личный архив Г.Г. Санакоева. С. 6.

¹² Незабываемые годы. Сб. очерков. Тбилиси, 1975. С. 59.

¹³ Гучмазов А.Г., Траскунов М.Б., Цкитишвили К.В. Закавказский фронт в Великой Отечественной войне. Тбилиси: Изд. ЦККП Грузии, 1971. С. 150.

¹⁴ Правда. 1944. 2 мая.

 

 

Гассиев Валерий Иванович родился 28 февраля 1949 года в г. Сталинир (ныне Цхинвале) Юго-Осетинской автономной области. В 1972 году окончил Юго-Осетинский пединститут, после чего находился на срочной военной службе в артиллерийских частях Дальневосточного военного округа. В это время являлся военкором окружной газеты. Уволившись из рядов Вооруженных сил, преподавал в средней школе русский язык, литературу и историю. В 1985 году защитил диссертацию на звание кандидата исторических наук (г. Тбилиси; Институт истории, археологии и этнографии имени И.А. Джавахишвили АН ГССР; научный руководитель доктор исторических наук М.В. Матмеладзе). Тема диссертаций — «Южная Осетия в период Битвы за Кавказ». Имеет несколько десятков газетных и журнальных публикаций (в том числе и в «Военно-историческом журнале» и отдельных научных трудов по истории России и Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. В настоящее время возглавляет музей боевой славы Южной Осетии (г. Цхинвали), ведет широкую переписку с ветеранами войны и военной службы, их родственниками.