Мифы и реалии в истории плавания фрегата «Надежда благополучия» (1764—1765 гг.)

Аннотация. В статье анализируются условия подготовки (политические, экономические и военные факторы, в том числе негативные последствия правления Петра III и Семилетней войны) и особенности плавания первого корабля российской постройки в Средиземное море. Раскрывается участие военных моряков в развитии торгового судоходства России в XVIII веке, инициатором которой был Пётр I. Моряки Балтийского флота на фрегате «Надежда благополучия» успешно выполнили задачу обеспечить безопасную перевозку коммерческого груза, а корабль, построенный в России, выдержал испытание Атлантическим океаном. При этом пребывание российских моряков в Ливорно, как отмечается в выводах автора, невозможно рассматривать как разведывательную деятельность.

Summary. The paper analyzes the conditions of preparation (political, economic and military factors, including adverse consequences of the reign of Peter III and Seven Years War), and the specific navigation features of the first Russian-made ship in the Mediterranean. It describes the participation of military seamen in furthering Russia’s merchant shipping in the 18th century, whose initiator was Peter the Great. Baltic Fleet seamen on board the Hope of Wellbeing frigate succeeded in shipping safely commercial freight, while the vessel built in Russia stood the test of the Atlantic. Moreover, the stay of the Russian seamen in Leghorn, as the author points out, cannot be regarded as spying.

РУКАВИШНИКОВ Евгений Николаевич — профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин филиала ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия» (г. Калининград), капитан 1 ранга запаса, доктор военных наук, профессор

Мифы и реалии в истории плавания фрегата «Надежда благополучия» (1764—1765 гг.)

Фрегат «Надежда благополучия» — первый корабль российской постройки, посетивший Средиземное море. Первопроходцам испокон веку уделяется повышенное внимание, поэтому неудивительно, что плавание корабля в 1764—1765 гг. из Кронштадта в Ливорно и обратно оценивается историками скрупулёзно и порой неоднозначно.

Первопроходцы всегда подвергаются наибольшему риску, так как вынуждены встречаться с ранее неизвестными препятствиями, и для их преодоления требуется прилагать значительные усилия. Они приобретают знания и опыт, которые позволяют последователям более уверенно идти к поставленной цели. Широко известны успехи российского Военно-морского флота в демонстрации российского флага в Средиземном море. При этом авторы некоторых публикаций безапелляционно заявляют, что Екатерина II с первых дней своего царствования готовилась к войне против Османской империи, а плавание фрегата с коммерческим грузом предназначалось исключительно для сбора разведывательных данных о противнике. Для сокрытия истинных целей отправки корабля в Средиземное море в Петербурге была создана торговая компания с участием тульских купцов. Сторонники этой гипотезы ссылаются на инструкцию командиру «Надежды благополучия», в которой Адмиралтейств-коллегия требовала тщательного описания портов и берегов, вблизи которых окажется фрегат. Промеры глубин должны были выполняться так, чтобы не вызвать подозрения со стороны местных властей.

Вторым аргументом в пользу разведывательной цели плавания корабля считают участие многих офицеров из экипажа «Надежды благополучия» в последующей 1-й Архипелагской экспедиции, прибывшей в 1769 году на Средиземное море для ведения боевых действий против турок.

Ещё одним доказательством предложенной версии считают длительную стоянку фрегата в Ливорно, которая не свойственна коммерческим рейсам. Торговая компания не допустила бы неоправданных расходов, связанных с многомесячным пребыванием судна в иностранном порту.

Вышеизложенная аргументация связывает только два события из истории отечественного Военно-морского флота: плавание фрегата на Средиземное море в 1764—1765 гг. и 1-ю Архипелагскую экспедицию, подготовка к которой началась весной 1769 года1. Такой подход к исследованию представляется поверхностным. Целесообразно глубже проанализировать первые годы правления Екатерины II, учитывая при этом политические, экономические и военные факторы.

28 июня 1762 года у Казанского собора в Петербурге императрица получила власть от своих сторонников в присутствии гвардейцев, принявших участие в дворцовом перевороте2. Однако в обществе существовало мнение, что царствование жены Петра III окажется непродолжительным. Чувствовилось наличие оппозиции и общее брожение умов. В письмах к С. Понятовскому Екатерина II жаловалась на то, что при отсутствии уступок с её стороны будущее остаётся неизвестным.

В начале августа 1762 года английский дипломат Р. Кейт информировал своё правительство о недовольстве в русской армии. Гвардейцы ночью вооружились, обострив ситуацию почти до открытого мятежа. Следствием были установлены личности офицеров лейб-гвардии Измайловского и Ингерманландского пехотного полков, которые призывали к свержению Екатерины II и передаче власти Иоанну Антоновичу. Виновных дворян сослали в Якутск и на Камчатку3.

Среди гвардейских офицеров проявлялось недовольство возвышением их сослуживца Г.Г. Орлова, а также недостаточным, по их мнению, вознаграждением за участие в дворцовом перевороте.

Среди дворян распространялись слухи о существовании двух партий, одна из которых намеревалась передать власть Иоанну Антоновичу, а другая — сыну Екатерины II. При императоре Павле Петровиче регентами могли быть Н.И. Панин или А.И. Шувалов.

Недовольство Екатериной II проявляло и духовенство, так как императрица не препятствовала секуляризации монастырских и церковных владений. Архиепископ Ростовский Арсений Мацеевич неоднократно направлял жалобы в Синод, а 9 февраля 1763 года публично предал анафеме расхитителей церковного имущества, имея в виду Екатерину II. В дальнейшем архиепископ Ростовский выражал недовольство и критиковал поведение императрицы, ставил под сомнение её права на корону. Итогом был арест и суд, приговоривший А. Мацеевича к лишению сана и ссылке.

В сентябре 1763 года Екатерина II потребовала принятия мер против распространения в России книг, направленных против закона, российской нации, добрых нравов и императорской особы.

Летом 1764 года подпоручик В.Я. Мирович с группой солдат пытался освободить Иоанна Антоновича, содержавшегося под арестом в Шлиссельбурге. Планировалось доставить его в Петербург и отстранить Екатерину II от власти. Попытка переворота закончилась смертью Иоанна Антоновича и казнью В.Я. Мировича.

Угрозу власти представляло и недовольство низших слоёв общества. В начале правления Екатерины II в стране открыто бунтовали около 200 тыс. крестьян. Наиболее активно боролись против произвола властей рабочие заводов Урала4. В декабре 1762 года генерал-майор князь А.А. Вяземский был направлен для усмирения бунтов в Казанской и Сибирской губерниях. Местным властям и воинским командам было приказано оказывать содействие в восстановлении порядка. Исполнение указов Екатерины II потребовало много времени и усилий. Осенью 1763 года во многих городах распространялись списки с подложного указа императрицы, якобы возмущённой притеснением народа. Это ещё более дестабилизировало обстановку в стране.

Национальные интересы России и международная обстановка определили главные задачи российской внешней политики, среди которых выделялось урегулирование отношений России с соседними странами, в том числе с Османской империей. Ощущалась необходимость в создании союза с Францией или Австрией5. Для этого требовалось исправить ошибки, допущенные императором Петром III, который за время своего непродолжительного правления отказался от договоров, определявших союзнические отношения России с Францией и Австрией в годы Семилетней войны. Негативную оценку российского общества получил крутой поворот в отношениях с Пруссией, в результате которого недавнему врагу, королю Фридриху II, возвращались все завоевания русской армии в Восточной Пруссии и Померании. Личные амбиции Петра III втягивали Россию в войну против Дании, что также не отвечало национальным интересам Российской империи6. Россия потеряла прежних союзников, но не приобрела новых.

В первые годы правления Екатерины II Россия испытывала негативные последствия Семилетней войны 1756—1763 гг. Завершив активное участие в боевых действиях, полки русской армии оказались рассредоточенными на обширном пространстве от Померании до Силезии. В конце августа 1762 года генерал П. Панин обеспечил вывод войск на восточный берег Вислы и последующее возвращение армии в Россию7. Полки были расквартированы в Лифляндии, Эстляндии, а также в районе Смоленска, вдали от южных границ России.

Война выявила целый ряд недостатков, которые требовалось устранить. Екатерина II обещала отказаться от изменений в армии, внесённых Петром III. В ноябре 1762 года была создана Военная комиссия, которой только к 1764 году удалось решить наиболее важные вопросы. Были пересмотрены штаты пехотных полков, принимались меры по повышению боеспособности кавалерии. К окончанию Семилетней войны в армии насчитывалось 13 160 орудий, из которых 9558 были устаревшими8. Однако совершенствование артиллерии требовало продолжительного времени и больших затрат.

Состояние Балтийского флота также было далеко от совершенства. За первые три года Семилетней войны на слом пошли десять линейных кораблей и три фрегата. С 1756 по 1762 год из состава галерного флота вывели 43 галеры, а ввели в строй только 19 кораблей этого класса9.

Преобразования на Балтийском флоте были начаты при Петре III. Кратковременность его правления не позволила реализовать намеченные планы10. Поэтому Екатерина II вынуждена была обратить внимание на проблемы флота. 17 ноября 1763 года была учреждена «Морская российских флотов и адмиралтейского управления комиссия для приведения оной знатной части (флота) к обороне государства в настоящий постоянный добрый порядок»11. К весне 1764 года комиссия разработала для флота штаты мирного и военного времени. В августе 1765 года был принят регламент по совершенствованию флотской системы управления. К весне 1767 года была завершена работа по стандартизации артиллерийского вооружения для каждого класса кораблей12.

Участие России в Семилетней войне потребовало значительных людских ресурсов и финансовых средств. Накануне войны были набраны 61 509 рекрутов, а с 1756 по 1759 год дополнительно 170 725 человек. В дальнейшем, до окончания войны, общих рекрутских наборов не объявлялось. Приходилось ограничиваться доимочными рекрутами, разночинцами, а также татарами для комплектования иррегулярной конницы13. Рекрутские наборы возобновились в 1767 году, когда в стране были собраны 22 373 человека. Длительное время нерешённой проблемой оставалось комплектование регулярной кавалерии строевыми лошадьми. Снабжение действующей армии в годы войны потребовало расходования значительных материальных средств. Семилетняя война вызвала серьёзное напряжение финансовой системы России. В 1756 году на нужды армии выделялось 6 683 096 рублей, а в 1760 году расходы возросли до 7 924 749 рублей. Кроме того, на содержание флота ежегодно выделялось по 1,2 млн рублей. В целом военные расходы России за 1757—1759 гг. достигли около 31 млн рублей14. С 1763 по 1765 год доходы государства возросли с 16 507 381 рубля до 22 715 389 рублей, однако и расходы увеличились с 19 368 671 рубля до 22 468 535 рублей. При этом затраты на армию с 1765 по 1767 год увеличились только на 151 900 рублей и составили 8 628 457 рублей. Расходы на флот за тот же период сократились с 834 798 до 589 679 рублей15.

На состояние финансовой системы государства влияла неудовлетворительная организация внешней и внутренней торговли в России. В 1763 году Екатерине II была представлена аналитическая записка, в которой отмечались низкие государственные доходы, расхищение казны, иностранное посредничество во внешней торговле страны, отсутствие экспорта товаров на российских судах и многое другое16.

Таким образом, проблемы внутренней и внешней политики, состояние экономики, финансовые затруднения, незавершённость реформирования армии и флота позволяют сомневаться в намерении Екатерины II с первых лет своего правления втянуть Россию в войну против Оттоманской империи. Начало Русско-турецкой войны вскоре после завершения Семилетней войны не обещало лёгких побед, а, наоборот, могло вызвать очередной дворцовый переворот. Екатерина II наметила целый ряд преобразований, направленных на стабилизацию ситуации и решение прежде всего внутренних проблем.

Одним из направлений деятельности считалось развитие российской торговли. 8 декабря 1763 года указом императрицы была учреждена Комиссия о коммерции, одной из главных задач которой была разработка мер по увеличению российского экспорта. Ранее аналогичная комиссия была создана при императрице Елизавете Петровне и за время своего существования успела провести большую работу по обобщению опыта российской торговли, рассмотрению проектов по развитию отечественной коммерции. В 1763 году действительный статский советник Г.Н. Теплов, входивший в состав комиссии, представил аналитическую записку, в которой отметил зависимость российских купцов от иностранных посредников. Предлагалось обеспечить государственную поддержку создания собственного коммерческого флота, ведения внешней торговли обществами или компаниями из мещан, купцов, дворян и даже иностранцев. При этом не исключалось наличие знатного опекуна, который находился бы под особым покровительством императрицы. Основные идеи Г.Н. Теплова вскоре были реализованы при создании торговой компании тульских купцов, которую формально возглавлял И. Владимиров. Одним из акционеров стал Г.Н. Теплов, который играл более важную роль, являясь одновременно членом Комиссии о коммерции с правом непосредственного доклада императрице. При отсутствии у компании собственного судна пришлось воспользоваться опытом Петра I, который неоднократно перевозил коммерческий груз на боевых кораблях.

Так, например, 6 сентября 1717 года из Кронштадта вышел 50-пушечный линейный корабль «Армонт», направлявшийся по распоряжению Петра I в Венецию17. По пути в Средиземное море корабль под командованием капитана 2 ранга Я. Блория выдержал осенние шторма, которые вынуждали «Армонт» заходить в голландский, английский и испанский порты. 7 мая 1718 года корабль прибыл в Венецию и приступил к выгрузке юфти, смолы, канатов и железа18. Реализацией товаров занимались российские представители А. Беклемишев и С. Рагузинский. Вскоре корабль отправился в Россию. 27 октября «Армонт» вынужден был зайти в Берген. Зимовать в иностранном порту пришлось без средств к существованию, так как деньги, выданные на поход, закончились. В начале марта 1719 года Я. Блорий привёл свой корабль в Копенгаген, а 17 мая моряки прибыли на рейд Кронштадта.

8 ноября 1723 года Пётр I потребовал от Коммерц-коллегии развивать прямые торговые отношения России с Францией и Испанией. Для реализации проекта император планировал создание торговых компаний. Коммерц-коллегия должна была возглавить этот процесс, т.к. Пётр I не ожидал инициативы от русских купцов. От Адмиралтейств-коллегии требовалось оказать помощь кораблями и матросами19.

В августе 1724 года Пётр I приказал направить гукор «Кроншлот» из состава Балтийского флота во Францию. Небольшой корабль под командованием лейтенанта В. Шапкина должен был доставить товары в Бордо. При этом корабль шёл под коммерческим флагом, а командир был записан в документы шхипером20. В сентябре 1724 года гукор вышел из Ревеля с грузом на сумму 6840 рублей. 3 декабря корабль прибыл в Бордо. Российский консул И. Алексеев длительное время не мог реализовать доставленный товар, поэтому «Кроншлоту» пришлось зимовать в иностранном порту. 30 июля корабль вышел из Бордо и 22 сентября 1725 года прибыл в Кронштадт21.

12 мая 1725 года из Ревеля в Испанию направились линейный корабль «Девоншир», фрегаты «Амстердам-Галей» и «Кронделивде» под общим командованием капитана 3 ранга И. Кошелева. Перед выходом в море с «Девоншира» сняли часть орудий и сократили экипаж. Инструкции требовали скрыть принадлежность кораблей к военному флоту России, поэтому все они шли под коммерческими флагами. 18 августа груз был доставлен в Кадис, где возникли проблемы с реализацией товаров22. 29 октября отряд И. Кошелева вышел в море, однако состояние кораблей и штормовая погода не позволили продолжить плавание. С 1 января по 11 марта 1726 года корабли стояли в испанском порту Сантандере, на северном побережье Пиренейского полуострова. Российские моряки смогли прибыть в Ревель только 30 апреля. Особенностью этого похода являлось то, что корабли не входили в пролив Ла-Манш, а огибали Великобританию с севера.

5 мая 1726 года императрица Екатерина I на заседании Верховного тайного совета повелела направить во Францию фрегат «Эсперанс». При этом допускалась возможность убытков. Более важным считалось развитие регулярных коммерческих российско-французских связей без привлечения посредников. Перед походом часть орудий сняли с корабля, что позволило принять на борт дополнительное количество товаров. 21 июня 1726 года «Эсперанс» вышел из Ревеля и 8 сентября прибыл в Бордо23. Из-за проблем в реализации товаров фрегат остался зимовать в иностранном порту. В январе 1727 года умер командир корабля капитан 3 ранга М. Антуфьев. 19 апреля «Эсперанс» вышел из Бордо и 15 июня 1727 года прибыл в Кронштадт под командованием лейтенанта Л. Бранта.

Таким образом, инициатором привлечения кораблей Балтийского флота к торговому мореплаванию был Пётр I. Все шесть кораблей, доставлявших коммерческий груз в иностранные порты, строились на верфях в Англии, Голландии и Дюнкерке. Затем они были куплены Россией и участвовали в Северной войне. Корабли отправлялись в коммерческие рейсы, сохраняя вооружение и под управлением военных экипажей. Инструкции требовали от командиров кораблей скрывать их принадлежность к военно-морскому флоту. Ни один корабль не смог вернуться в Кронштадт до окончания кампании текущего года. Вынужденные стоянки в иностранных портах были вызваны в основном задержками в реализации товаров. При этом ни у кого не возникало мысли, что Пётр I, направляя корабли в Венецию, Бордо и Кадис, организовал разведку в целях подготовки к войне против Венецианской республики, Франции и Испании.

Попытку реанимировать планы Петра I предприняли спустя сорок лет. 29 сентября 1763 года члены Адмиралтейств-коллегии ознакомились с указом императрицы, в котором Екатерина II повелела подготовить 30-пушечный фрегат грузоподъёмностью 250 ласт (устаревшая мера вместимости судна, равная 2 регистровым тоннам, или 5,66 куб. м) для доставки товаров компании купца Владимирова в порты Франции, Испании и Италии. Корабль надлежало укомплектовать экипажем, надёжными и искусными офицерами. Для обеспечения защиты от возможного нападения пиратов во время плавания в Средиземном море на фрегате требовалось разместить приличную военную команду. Так как находившиеся в составе Балтийского флота фрегаты не соответствовали предъявляемым требованиям, Адмиралтейств-коллегии была поставлена задача по строительству нового корабля и отправке его в плавание не позднее мая или июня 1764 года24.

Сжатые сроки, обозначенные высочайшим указом, требовали незамедлительного принятия мер. 30 сентября 1763 года Адмиралтейств-коллегия направила Екатерине II рапорт с просьбой о выделении на адмиралтейские верфи дополнительного количества плотников, так как значительное число этих специалистов было задействовано на строительстве 66-пушечного линейного корабля и ремонте кораблей эскадры, базировавшейся в Кронштадте25. В тот же день корабельным мастерам, работавшим в Санкт-Петербурге и Кронштадте, приказали представить чертежи проектировавшегося фрегата, который создавался на конкурсной основе. Купец И. Владимиров должен был представить сведения о количестве и характере груза, запланированного для продажи в иностранных портах. Эту информацию требовалось учитывать при проектировании фрегата.

Контроль за ходом строительства и подготовки фрегата к плаванию возложили на члена Адмиралтейств-коллегии вице-адмирала С.И. Мордвинова, который должен был оперативно решать возникавшие проблемы, координировать деятельность моряков и торговой компании26.

Адмиралтейств-коллегия отдала предпочтение проекту, предложенному корабельным мастером И.И. Афанасьевым. В отличие от находившихся в составе Балтийского флота четырёх 32-пушечных фрегатов, построенных в Архангельске с 1754 по 1762 год, новый корабль имел увеличенные размерения, что позволяло разместить в трюме достаточное количество груза. 23 октября 1763 года на адмиралтейских верфях Санкт-Петербурга был заложен 34-пушечный фрегат с длиной корпуса 136 футов, шириной — 36 футов 3 дюйма, глубиной интрюма — 16 футов 1 дюйм27.

3 мая 1764 года Адмиралтейств-коллегия утвердила командный состав кораблей Балтийского флота на период предстоявшей кампании. На фрегат, строившийся при Адмиралтействе, был назначен капитан 1 ранга Ф.С. Плещеев. Штатная численность его экипажа составляла 236 человек. До августа вакантными оставались 15 должностей, которые требовалось срочно укомплектовать до выхода в море.

1 июня 1764 года конторе главного командира Кронштадтского порта приказали направить в Санкт-Петербург капитана 1 ранга Ф.С. Плещеева с экипажем не позднее 3 июня, т.к. строительство корабля заканчивалось28. 4 июня 1764 года фрегат был спущен на воду, а на следующий день Екатерина II согласилась с тем, чтобы боевой корабль, предназначенный для выполнения специальной миссии, получил название «Надежда благополучия»29. Постройка корабля и оснащение его запасным такелажем обошлись казне в 53 897 рублей 95 копеек, из которых 3404 рубля 31 копейка были выделены на перевод «Надежды благополучия» из Санкт-Петербурга в Кронштадт30.

5 июня 1764 года на заседание Адмиралтейств-коллегии прибыл действительный статский советник Г.Н. Теплов, который представил копии с прошения торговой компании к императрице, инструкции фактору компании (ответственному за проект), контракта нанятого обер-штурмана и его инструкции, требования компании к командиру фрегата.

В связи с отсутствием у российских моряков опыта плавания до Средиземного моря купцы решили перестраховаться и воспользовались услугами иностранного штурмана. В мае 1764 года чрезвычайный посланник и полномочный министр при датском королевском дворе И.А. Корф нанял в Копенгагене Оле Эсперсена, имевшего патент штурмана с июня 1750 года. Документы подтверждали наличие у него опыта плавания от Дании до Сицилии. Контракт предусматривал для обер-штурмана ежемесячное жалованье по 24 датских рейхсталлера и 8 рейхсталлеров на питание. Инструкция обер-штурмана, состоявшая из 19 пунктов, определяла его обязанности во время плавания и ответственность за обеспечение навигационной безопасности корабля. В зависимости от степени нарушения инструкции меры наказания предусматривали денежные штрафы в размере жалованья за один или несколько месяцев, разжалование в матросы или ссылку на каторгу31.

Фактором на борту фрегата компания определила купца С. Голенищева. Более широкими полномочиями обладал казанский купец Пономарёв, который в качестве фактора был отправлен из Санкт-Петербурга в Ливорно. Инструкция фактору компании требовала продавать российские товары на серебряные и золотые монеты. Покупка иностранных предметов роскоши не предусматривалась. Компания планировала приобрести итальянский шёлк дешёвого сорта, испанскую шерсть. В случае недогруза фрегата при возвращении в Кронштадт рекомендовалось закупить испанскую соль.

25 июня 1764 года Коллегия иностранных дел обратилось с просьбой о принятии на борт фрегата и доставке в православную церковь города Ливорно церковной утвари. 2 июля Ф.С. Плещеев доложил в Адмиралтейств-коллегию о размещении на корабле двух ящиков, в которых хранились золочёные сосуды и другие предметы. Все они были переданы в Ливорно священнику Георгию Лизгаро согласно описи.

Вице-адмиралу С.И. Мордвинову приходилось устранять недостатки, вызванные несогласованностью действий различных управленческих структур. 10 июля он информировал Адмиралтейств-коллегию о том, что торговая компания отправила свой груз в Кронштадт, где стоял фрегат. Однако контора главного командира этого порта не получала никаких указаний о погрузке товаров на борт корабля. Адмиралтейств-коллегия срочно подготовила соответствующий указ о начале работ с привлечением представителей таможни Кронштадтского порта.

До 23 июля фрегат прошёл килевание, для чего пришлось разгрузить, а потом вновь принять на борт корабельные тяжести и купеческий товар. Для оказания помощи экипажу при выполнении различных работ командованием порта был выделен дополнительный личный состав.

Вскоре С.И. Мордвинову вновь пришлось вмешаться в процесс подготовки фрегата к выходу в море. 3 августа был получен рапорт от капитана 1 ранга Ф.С. Плещеева, который доложил о том, что остались незагруженными до 7 тыс. пудов товаров, доставленных в Кронштадт компанией. Осадка корабля ахтерштевнем достигла 18 футов 6 дюймов, а форштевнем — 15 футов 10 дюймов. При этом требовалось принять на борт значительное количество провизии для экипажа, отпущенной на пять месяцев плавания. Командир корабля предлагал направить комиссию для освидетельствования фрегата, подтверждавшего безопасность дальнего плавания. Действительный статский советник Г.Н. Теплов и купцы пожаловались С.И. Мордвинову на прекращение погрузочных работ. 4 августа возникшая проблема рассматривалась на заседании Адмиралтейств-коллегии. Требовалось принимать срочные меры, так как уже на следующий день была получена записка, в которой императрица требовала отправить фрегат в плавание не позднее 15 августа.

8 августа на корабль прибыла комиссия в составе главного командира Кронштадтского порта вице-адмирала Г.А. Спиридова, генерал-интенданта флота И.Л. Голенищева-Кутузова, корабельного мастера И.И. Афанасьева. В присутствии командира корабля они тщательно осмотрели «Надежду благополучия». Комиссия отметила наличие на борту 3000 пудов груза из 7 тыс. пудов товаров, предназначавшихся торговой компанией на продажу в заграничном порту. Осадка корабля форштевнем составила при этом 17 футов 2 дюйма, ахтерштевнем — 18 футов 4 дюйма32. Осмотр внутренних помещений позволил членам комиссии рекомендовать командиру фрегата продолжить погрузку. При возвышении нижнего края нижнего дека в районе мидель-шпангоута от поверхности моря на десять дюймов строитель корабля гарантировал безопасность плавания.

11 августа 1764 года капитан 1 ранга Ф.С. Плещеев доложил в Адмиралтейств-коллегию о готовности фрегата к выходу в море. На следующий день на корабле получили список участников дальнего плавания, согласованный с комиссариатской конторой. На основании этого документа можно было производить выплату жалованья. Утром 13 августа «Надежда благополучия» была отбуксирована на внешний рейд шлюпками, спущенными на воду с кораблей, стоявших в Кронштадтской гавани. На фрегат загрузили порох, проверили наличие личного состава на борту и приступили к выдаче жалованья. Выдача денег согласно списку затянулась до полудня 14 августа. Кроме того, пришлось дожидаться возвращения шлюпки, которая доставила из Санкт-Петербурга на фрегат запасы, предназначенные для укомплектования корабельной аптеки. Вскоре выяснилось, что Санкт-Петербургская таможня не успела вовремя выдать все необходимые документы. Недостатки в работе береговых служб и ухудшение погоды задержали выход в море. Лавирование корабля и попытки завести верп не принесли успеха33. К 11 часам 17 августа ветер изменился к норд-осту. Главный командир Кронштадтского порта поспешил сообщить в Адмиралтейств-коллегию о выходе «Надежды благополучия» в море. Однако ранним утром 18 августа фрегат был замечен стоявшим на якоре у брандвахтенного судна в ожидании попутного ветра. В 16 часов корабль поднял паруса, начал движение и спустя два часа скрылся за горизонтом. В полдень 21 августа российский пакетбот «Курьер» встретился с фрегатом в районе острова Готланд. Капитан 1 ранга Плещеев просил командира российского корабля сообщить в Адмиралтейств-коллегию о том, что плавание «Надежды благополучия» по Балтике проходило без происшествий.

30 августа фрегат прибыл в Копенгаген, где во время стоянки пополнил запасы пресной воды, исправил один из блоков, поломанный накануне при подъёме якоря. 2 сентября на борт прибыл обер-штурман Оле Эсперсен, которому согласно контракту требовалось выплатить жалованье за период с 3 мая по 3 сентября. Степан Голенищев, представлявший на корабле торговую компанию, не имел для этих целей денег, поэтому заплатить 83 голландских ефимка пришлось командиру фрегата. В дальнейшем эта сумма была возвращена Адмиралтейств-коллегии торговой компанией Владимирова. 3 сентября при благоприятном ветре фрегат перешёл из Копенгагена в Эльсинор для уплаты пошлины за проход проливом Эресунн (Зунд), так как корабль шёл под коммерческим флагом. Представитель торговой компании заплатил необходимую сумму и получил разрешение на продолжение плавания.

5 сентября 1764 года фрегат поднял якорь и начал движение по проливу Каттегат, который встретил российских моряков штормом. В Скагерраке пришлось лавировать из-за встречных ветров. 9 сентября вышли в Северное море и взяли курс на Английский канал. Погода оставалась неблагоприятной, ветер усилился настолько, что 16 и 17 сентября на грот-мачте порвались четыре ванты. 19 сентября фрегат подошёл к Английскому каналу и вынужден был лечь в дрейф из-за ограниченной видимости и сильного шторма, пришедшего с норда. С наступлением темноты стали на якорь, не рискуя войти в пролив. На рассвете выяснилось, что корабль остановился вблизи французского побережья, а в полумиле от фрегата наблюдали отмель, над которой сильный ветер образовывал буруны и волны. Ф.С. Плещеев собрал офицеров корабля на консилиум. Совместно приняли решение о начале лавирования в сторону английского берега. Выполнив манёвр при неблагоприятных ветрах, фрегат бросил якорь и оставался в Английском канале до 21 сентября. Английские лоцманы помогли вывести корабль на фарватер, однако из-за ухудшения погоды фрегат вновь стал на якорь. Кораблю удалось миновать отмель Гудвина и бросить якорь на рейде Даунс северо-восточнее Дувра. 25 сентября при благоприятном ветре «Надежда благополучия» продолжила плавание, которое было прервано сильным штормом. Ф.С. Плещеев решил с помощью лоцманов укрыться от непогоды в заливе Торбей. 28 сентября фрегат занял место на безопасной якорной стоянке у юго-западного побережья Англии. Экипаж заменил порванные ванты на грот-мачте, исправил повреждения, причинённые штормом, и пополнил запасы пресной воды34. Для разнообразия рациона экипажа Ф.С. Плещеев закупил более 22 пудов свежего мяса.

3 октября 1764 года «Надежда благополучия» вышла из Ла-Манша в Атлантический океан. При плавании в Бискайском заливе фрегат испытал на себе воздействие крепких ветров и сильного волнения океана. На грот-мачте вновь оборвались ванты. 18 октября корабль зашёл в Кадис. Для пополнения запасов пресной воды пришлось нанимать местное судно, т.к. источник находился в двух с половиной милях от места стоянки фрегата. Оказанные услуги, в том числе ввод корабля в гавань и вывод его в море, были оплачены Ф.С. Плещеевым векселем на сумму 291 талер и 4 реала. 27 октября при благоприятном ветре «Надежда благополучия» продолжила своё плавание и 20 ноября 1764 года прибыла на рейд Ливорно35. Согласно рапорту Ф.С. Плещеева корабль не имел повреждений корпуса. В экипаже насчитывалось восемь больных. Фрегат бросил якорь на внешнем рейде, т.к. глубины гавани достигала 16—20 футов. Осадка корабля ахтерштевнем составляла 18 футов 6 дюймов, а форштевнем — 17 футов 3 дюйма. 25 ноября моряки приступили к выгрузке товара на мелкие суда, нанятые в местном порту для доставки груза на береговые склады. Путь от фрегата до места назначения составлял около двух верст, которые можно было преодолеть только при хорошей погоде. 26 и 27 ноября работы были прерваны из-за шторма. К 8 декабря товар, за исключением железа, был выгружен. Уменьшение осадки на ровном киле до 15,5 футов позволило ввести фрегат в гавань Ливорно. Спустя два дня скончался солдат Корнил Аммосов, на борту оставались трое больных членов экипажа.

Моряки начали испытывать проблемы с запасами продовольствия, которого хватало до 1 января 1765 года. Некоторые виды продуктов должны были закончиться ранее. Ситуация усугублялась тем, что во время плавания часть сухарей испортилась. Корабельная комиссия из офицеров признала их непригодность к употреблению, поэтому 185 пудов 28 фунтов сухарей пришлось выбросить за борт. Ф.С. Плещеев приказал сократить нормы выдачи питания. 8 января 1765 года закончились запасы провианта, принятого на борт в Кронштадте. Экипаж перешёл на питание продуктами, приобретёнными у местных торговцев. На рынках продукты продавались по высоким ценам. Ежемесячный запас провизии на 258 членов экипажа стоил в Ливорно 539 рублей 22 копейки, в то время как в России по флотским нормам на его закупку предусматривалось 384 рубля 44 копейки. 14 января 1765 года Адмиралтейств-коллегия оформила вексель на 10 тыс. рублей, который был получен Ф.С. Плещеевым в Ливорно 24 марта. Это позволило обеспечить экипаж провиантом до 1 июня 1765 года.

По состоянию на 18 марта 1765 года на фрегате оставалось около 2000 пудов железа, предназначенного для продажи. Представители компании к тому времени не приобрели никаких товаров, поэтому погрузочных работ не было.

27 марта в пределах прямой видимости с набережной Ливорно корабль тунисских пиратов захватил три небольших судна, принадлежавших неаполитанским купцам. Крейсерство пиратов вблизи порта продолжалось несколько дней.

К 1 апреля 1765 года с фрегата выгрузили в береговые склады остававшееся железо. Приняли на борт около 4000 пудов сандалового дерева и до 30 пудов макарон36. Ф.С. Плещеев сообщил в Адмиралтейств-коллегию об отсутствии у него сведений о ходе торговых сделок представителей торговой компании, от которых зависел срок возвращения «Надежды благополучия» в Кронштадт.

16 апреля фрегат вышел на внешний рейд, так как дальнейшая погрузка товаров увеличивала осадку корабля до величины, недопустимой для глубин городской гавани. Компания приобрела до тысячи пудов олова, после чего факторы сообщили о том, что закупки завершены. К 22 апреля на фрегат загрузили около 6000 пудов товаров, после чего значительная часть внутренних помещений осталась незаполненной. Пришлось принять в трюм 5000 пудов балласта. Это потребовало перераспределения внутри корабля ранее загруженных товаров.

8 мая 1765 года фрегат «Надежда благополучия» покинул рейд Ливорно для возвращения в Кронштадт. У Ф.С. Плещеева оставались 1400 рублей и нереализованный вексель на 10 тыс. рублей. Материальная часть корабля находилась в исправном состоянии, имелись двое больных из состава военной команды37.

При плавании в западной части Средиземного моря российские моряки неоднократно наблюдали корабли алжирских пиратов, однако своевременным уклонением удалось избежать инцидентов. После прохода Гибралтарского пролива погода ухудшилась. Из-за крепких ветров порвались две пары вант на грот-мачте. 19 июня корабль зашёл в португальский порт Лагос для замены порванного такелажа и пополнения запасов пресной воды. 21 июня фрегат вышел в море и продолжил плавание по Бискайскому заливу.

Необходимость пополнения запасов провизии и пресной воды потребовала захода в Портсмут. 27 июля «Надежда благополучия» бросила якорь на рейде английского порта, где местные власти потребовали постановки корабля в карантин. Фрегат перешёл к отмели, расположенной в двух милях от берега. Ф.С. Плещеев обратился к полномочному министру Г. Гроссу, представлявшему Россию в Лондоне, с просьбой об отмене карантина и пополнении запасов на корабле. 6 августа от российского дипломата пришло сообщение о достигнутом соглашении с английским адмиралтейством по закупке провизии. В тот же день из флотских складов была доставлена провизия. Часть продуктов питания была закуплена у купца Букнеля. 13 августа на фрегат привезли пресную воду в дубовых бочках. Общие расходы за время стоянки в Портсмуте составили 467 фунтов 17 шиллингов и 9 пенсов38. В тот же день российские моряки продолжили плавание. Спустя 11 суток фрегат прибыл на рейд Эльсинора, где уплатили пошлину за проход проливом Эресунн. 26 августа «Надежда благополучия» бросила якорь на рейде Копенгагена. Спустя четыре дня на борту корабля скончался от болезни солдат Иван Белев — вторая потеря экипажа за всё время плавания. 1 сентября фрегат вышел в море и 12 сентября 1765 года прибыл на рейд Кронштадта.

Моряки Балтийского флота успешно выполнили свою задачу, обеспечив безопасную перевозку коммерческого груза. Экипаж получил опыт длительного заграничного плавания. Корабль, построенный на отечественной верфи, успешно выдержал испытание Атлантическим океаном. Находясь в Ливорно, моряки поддерживали фрегат в исправном состоянии, обеспечивали временное хранение товара на борту, привлекались к погрузочным работам. Продолжительность стоянки определялась интересами торговой компании.

Реализация проекта не принесла учредителям компании ожидаемой прибыли. Российский посланник в Вене Д.М. Голицын считал, что первый опыт редко бывает удачен. Однако результат плавания фрегата в Ливорно не исключал коммерческого успеха в будущем39. Деятельность голландских купцов, доставлявших товары из Ливорно в Россию, подтверждала возможность выгодного товарообмена. По мнению российского дипломата, прекращение торговли в портах Средиземного моря могло негативно отразиться не только на экономике, но и на международном авторитете России.

Плавание «Надежды благополучия» не прошло бесследно. Весной 1766 года венецианский коммерсант Ронцони выразил заинтересованность в развитии торговли с Россией40. Купец Пономарёв, находившийся в Ливорно, составил проект создания Средиземноморской торговой компании. Комиссия о коммерции в Санкт-Петербурге поддержала это предложение и в январе 1767 года составила соответствующий доклад Екатерине II. Однако идея своего развития не получила.

Пребывание российских моряков в Ливорно невозможно рассматривать как разведывательную деятельность. Рапорты Ф.С. Плещеева в Адмиралтейств-коллегию не содержали сведений о вероятном противнике. Находясь в тосканском порту, открытом для торговых судов всех наций, экипаж «Надежды благополучия» не мог осуществлять слежения за турецким флотом, выявлять состояние приморских крепостей предполагаемого врага и собирать другую информацию, необходимую для планирования и ведения боевых действий на юге Балканского полуострова и островах Эгейского моря. Появление в Средиземном море российского корабля, несомненно, привлекло всеобщее внимание. Это противоречило одному из главных принципов ведения разведки — скрытности.

С учётом вышеизложенных фактов целесообразно оценивать плавание фрегата «Надежда благополучия» в 1764—1765 гг. как желание России не развязывать войну в Средиземноморье, а развивать взаимовыгодные экономические отношения со странами региона.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Материалы по истории русского флота (МИРФ). Ч. ХI. СПб., 1886. С. 360.

2 Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. М., 2002. С. 125.

3 Сборник Русского исторического общества. Т. VII. СПб., 1871. С. 172.

4 Мадариага И. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002. С. 206.

5 История внешней политики России XVIII век. (От Северной войны до войн России против Наполеона). М., 1998. С. 112.

6 Чечулин Н.Д. Внешняя политика России в начале царствования Екатерины II. 1762—1774. СПб., 1896. С. 32.

7 Русская армия в Семилетней войне. Вып. 3. М., 1886. С. 549.

8 Бескровный Л.Г. Указ. соч. С. 350.

9 Коробков Н.М. Русский флот в Семилетней войне. М., 1946. С. 142, 143.

10 Веселаго Ф.Ф. Краткая история русского флота. М.; Л., 1939. С. 85.

11 Белавенец П.И. Нужен ли нам флот и значение его в истории России. СПб., 1910. С. 112.

12 История отечественного судостроения в 5 т. Т. 1. СПб., 1994. С. 205.

13 Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XVIII веке. М., 1958. С. 37.

14 Анисимов М.Ю. Семилетняя война и российская дипломатия в 1756—1763 годах. М., 2014. С. 522.

15 МИРФ. Ч. V. СПб., 1875. С. 229.

16 Фирсов Н.Н. Правительство и общество в их отношениях к внешней торговле России в царствование императрицы Екатерины II. Казань, 1902. С. 4.

17 МИРФ. Ч. II. СПб., 1865. С. 244.

18 Веселаго Ф.Ф. Очерк русской морской истории. Ч. 1. СПб., 1875. С. 302.

19 Уляницкий В.А. Русские консульства за границей в XVIII веке в 2 ч. Ч. 1. М., 1899. С. 137.

20 МИРФ. Ч. IV. СПб., 1867. С. 665.

21 Там же. Ч. V. С. 175.

22 Уляницкий В.А. Указ. соч. С. 148.

23 МИРФ. Ч. V. С. 281.

24 Там же. Ч. ХI. С. 60.

25 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 212. Оп. 1763 года. Д. 1. Л. 4.

26 Там же. Оп. 11. Д. 1424. Л. 6.

27 Веселаго Ф.Ф. Список русских военных судов с 1668 по 1869 год. СПб., 1872. С. 82.

28 РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 1763 года. Д. 1. Л. 2.

29 МИРФ. Ч. ХI. С. 145.

30 РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 1763 года. Д. 1. Л. 284.

31 Там же. Л. 31 об.

32 Там же. Л. 67 об.

33 Там же. Л. 104.

34 Там же. Л. 184 об.

35 Там же. Л.190.

36 Там же. Л. 246.

37 Там же. Л. 254.

38 Там же. Л. 155.

39 Уляницкий В.А. Указ. соч. С. 399.

40 Фирсов Н.Н. Указ. соч. С. 282.