Канун Великой Освободительной войны 

Г.А. ГРЕБЕНЩИКОВА — Канун Великой Освободительной войны

G.A. GREBENSHCHIKOVA – The eve of the Great Liberation War

Аннотация. В 2017—2018 гг. военно-историческая общественность отмечает 140 лет Русско-турецкой войны, которая вошла в анналы дореволюционной истории под названием Великой Освободительной войны. Уже по горячим следам событий эта война находила отражение во всех российских изданиях — в газетах, дневниках и сводках военных корреспондентов с мест боёв, а после её завершения — в публикациях документов в многотомном «Описании Русско-турецкой войны 1877—1878 годов». Это издание выходило в Петербурге в течение одиннадцати лет, с 1901 по 1912 год. Оперативную информацию с морского театра военных действий публиковали журнал «Морской сборник» и газета «Николаевский вестник», подробно освещавшие действия моряков Черноморского флота против превосходивших сил противника у Дунайских гирл (в частности, у Сулинского) и у восточного побережья Чёрного моря. «Морские сборники» вобрали в себя и неоценимые по значимости сведения о боевом применении пароходов Русского Общества Пароходства и Торговли (РОПиТ) против сильного броненосного флота Турции вблизи рейдов и в операциях против берега. В данной статье предпринимается попытка на основе архивных документов важного военно-политического и технического значения раскрыть малоизвестные события, предшествовавшие той войне.

Summary. In 2017-2018 years, the military historical community celebrates 140 years of the Russian-Turkish War, which entered the annals of pre-revolutionary history under the name of the Great Liberation War. Already in the hot pursuit of events, this war was reflected in all Russian publications — in newspapers, diaries and summaries of military correspondents from the battlefields, and after its completion – in the publication of documents in the multivolume ‘Description of the Russian-Turkish War of 1877-1878’. This publication was being released in St. Petersburg for eleven years, from 1901 to 1912. Operational information from the naval theatre of military operations was published by the magazine ‘MorskoySbornik’ and the newspaper ‘NikolayevskyVestnik’, detailing the actions of seamen of the Black Sea Fleet against superior enemy forces from the Danube Lines (in particular, at Sulinsky) and off the eastern coast of the Black Sea. The ‘MorskoySbornik’ absorbed also invaluable information on the combat use of steamers of the Russian Society of Shipping and Trade against the strong armoured fleet of Turkey near roadsteads and in operations against the shore. This article attempts to disclose, on the basis of archival documents of important military-political and technical significance, the little-known events that preceded that war.

Гребенщикова Галина Александровна— заведующая лабораторией истории флота и мореплавания Санкт-Петербургского государственного морского технического университета, доктор исторических наук, профессор

(Санкт-Петербург.E-mail: inversiya@bk.ru).

Как известно, после тяжёлого поражения в Крымской кампании Россия лишилась военного флота на Чёрном море, судоходство по Дунаю фактически перешло под контроль Австрии, а гирла этой реки оказались в руках Турции. Оборонять огромное побережье от западных до восточных рубежей Россия не могла, и её положение на юге с незащищёнными портами, через которые шёл экспорт зерновых и промышленных изделий в Европу, сделалось легко уязвимым как в военном, так и в торгово-экономическом отношениях. Условия Парижского договора 1856 года строго регламентировали количество военных судов, которые Россия могла держать на Чёрном море, — 6 винтовых корветов, 9 транспортов и 4 колёсных парохода.

Царствование нового императора — Александра II началось в условиях международной изоляции, кроме того, Россия отказалась от протектората над Сербией и над дунайскими княжествами Молдавией и Валахией и лишилась права покровительства христианским подданным Османской империи на Балканах. Исходя из сложной внешнеполитической обстановки, министр иностранных дел А.М. Горчаков с одобрения Александра II стремился поддерживать легитимные права турецкого султана на Балканах в отношении его христианских подданных, чтобы избежать новой большой войны против коалиции держав. По сути, А.М. Горчаков преследовал цель восстановить пошатнувшиеся позиции России на Балканах при сохранении нормальных отношений с Турцией и одновременно взять курс на избавление России от унизительных статей Парижского договора.

С окончанием Крымской войны произошли важные изменения в русско-турецких связях. В турецкую столицу получили назначение русские военные агенты (атташе), кандидатуры которых в обязательном порядке согласовывались с МИД, затем в Турции начали работать и военно-морские агенты; в Константинополе всех агентов курировал посол. Институт военных агентов сыграл большую роль накануне событий 1877 года: благодаря их работе российский Генеральный штаб располагал точной и подробной информацией о положении дел в различных областях Османской империи.

В качестве военного атташе в турецкую столицу получил назначение полковник Генерального штаба В.А. Франкини, чьи донесения отличались обстоятельностью и качественными аналитическими выкладками. С начала 1860-х годов Франкини стал обращать внимание руководства на послевоенное наращивание Турцией людских и материально-технических ресурсов. Так, в его донесении от 10(22) марта 1864 года под № 5 сообщалось о призыве на военную службу восьми батальонов резервных войск (редифа), о переводе отборных армейских корпусов из Анатолии в европейскую часть (особенно в Варну), о концентрации значительных сухопутных сил на Балканах. Полковник В.А. Франкини подчёркивал:

«Пехоты в Европейских провинциях собирается:

резервных батальонов – 32, действующих 2го корпуса – 24, действующих 3го корпуса – 28.

Всего 84 батальона, из которых 15 займут Боснию, 12 границу Греции, 15 разместятся по Дунаю, остальные сосредоточатся пока в Шумле и в монастырях, и будут действовать по обстоятельствам.Гасса (1й корпус) останется в столице в виде общего резерва. Во 2м корпусе недостает пока 4х действующих батальонов, которые не прибыли еще на место. Одновременно с этими распоряжениями и в подмогу регулярным войскам сзывается в Боснии милиция из мусульманского населения края, которое ещё со времени Восточной войны получило некоторую военную организацию, вызванную тогдашними обстоятельствами, и сохранившуюся поныне. Эта милиция, по словам Омер-паши (главнокомандующий над всеми силами в Европейских областях), оказала значительные услуги в последней войне с черногорцами. Все годное на службу население записано и разделено на части, для командования которыми назначены постоянные начальники из тамошних бегов. Босния должна выставить теперь до 40 тысяч таких милиционеров, которые назначаются для охранения внутреннего спокойствия и для наблюдения за покушениями сербов на славянские турецкие области».

В этом же донесении говорилось о сосредоточении множества турецких войск на границе с Сербией, где только в одном Банялукском санджаке находились 14 крепостей, из них крупные — Новин, Дубица, Оточац и Ключ. Эти крепости турки оснастили 136 орудиями, завезли 485 бочонков пороха и около 25 тысяч снарядов, но, по сведениям Франкини, «во многих больших крепостях имелись склады старых ружей, пистолетов, сабель, пик и лопаток», и почти во всех находились запасы провианта длительных сроков хранения (сухарей, проса, пшеницы, кукурузы). «Вся сербская и австрийская граница заняты рядом постов из местных мусульманских жителей, сменяющихся по очереди, как наши казаки», — сообщал он. В заключение полковник добавил: все турецкие войска вооружены только новым нарезным оружием и артиллерией, а «в морском арсенале снаряжается эскадра из 10 судов для охранения турецких берегов в Адриатическом море. За последние четыре года 60 румелийских офицеров (офицеров Соединенных Княжеств) посланы за границу для усовершенствования в науках. Пять офицеров поступили в школу Генерального штаба в Париже»1.

В последующих рапортах полковник Франкини докладывал об усилении турками корпуса, дислоцированного в Болгарии, между Балканами и Дунаем, со штаб-квартирой в Шумле. Командовал корпусом Абдул Керим Надыр-паша — «человек опытный, к которому Правительство питает большое доверие, и который относится прямо к военному министру, без всякого посредства, несмотря на то, что Омер-паша имеет претензию на командование всеми силами, расположенными в Европейских владениях султана».

В Петербурге внимательно наблюдали за событиями в Константинополе и вне его пределов, не забывая при этом, что Высокая Порта является перманентным противником России и притеснителем христианского населения Балкан. Однако, рассматривая турок как потенциальных неприятелей, правительство Александра II в 1860-е годы не стремилось к войне, а, наоборот, старалось установить с султаном Абдул Меджидом ровные дипломатические отношения. Большое значение в послевоенные годы приобретало пребывание в Константинополе в качестве станционеров (от слова станция) российских судов — корветов или пароходов, командиры которых так же, как и военные агенты, поступали в распоряжение посла и в целом российской миссии. Станционеры перевозили сотрудников посольства, доставляли дипломатическую почту; длительное время таковым судном в турецких водах оставался пароход «Тамань». В июле 1864 года между двумя державами состоялся обмен новыми послами: в Ялту на военном корвете прибыл посол Турции, чтобы проследовать далее в Петербург, а назначение в Константинополь получил генерал-адъютант Н.П. Игнатьев, который в то время находился в Галаце. В этой связи в Галац вышел пароход «Тамань» под командованием капитана 2 ранга Ивана Антипы, чтобы оттуда доставить посла в Константинополь, и после благополучного прибытия в бухту Золотой Рог Н.П. Игнатьев доложил главному командиру Николаевского порта генерал-адъютанту вице-адмиралу Б.А. Глазенапу «об отличном усердии командира и офицеров, о превосходном состоянии, в котором содержится пароход «Тамань», и о похвальном поведении нижних чинов». Посол ходатайствовал перед черноморским начальством об оставлении «Тамани» в его распоряжении на следующий год, пообещав поднять перед турецкими властями вопрос о ремонте парохода в зимний период.

12 апреля 1865 года капитан 2 ранга И. Антипа рапортовал Б.А. Глазенапу: «22 минувшего февраля вошёл в Адмиралтейство и в тот же день ввёл пароход в док, где и пробыл по случаю неблагоприятных для окрашивания погод 12 суток. В продолжение этого времени подводная часть парохода осмотрена тщательно и окрашена три раза. Всего времени в Адмиралтействе пробыл 1 месяц. За время пребывания в доке, средствами Адмиралтейства, усердием команды и гг. офицеров приведён пароход в надлежащий вид и исправлен по конопатной, блоковой, столярной, чистодельной и шлюпочной частям. Турецкое Правительство отказалось от всякой платы», и командир парохода «засвидетельствовал обязательное внимание и любезность со стороны Капитана Паши, оказанное в этом случае», назвав такой поступок «доказательством отличных отношений между нашим Императорским Правительством и Оттоманскою Портой». Кроме того, за пребывание и лечение больных русских моряков в турецком госпитале турецкие чиновники также не взяли денег2.

Дружественная атмосфера между россиянами и турками сохранялась до аннулирования дипломатией Александра II 19(31) октября 1870 года статей Парижского договора, ущемлявших суверенитет и державное достоинство России. Канцлер А.М. Горчаков циркулярами уведомил русских дипломатических представителей в Лондоне, Париже, Вене, Риме и Стамбуле о том, что Россия более не считает себя связанной постановлениями, которые ставят под угрозу её безопасность на Чёрном море. Пожалуй, одним из последних ярких эпизодов проявления тёплых отношений моряков обеих держав произошёл в июне 1871 года, когда винтовая шхуна «Пицунда» под командованием капитана 2 ранга Фёдора Артюхова находилась на Дунае. Подробности пребывания шхуны в дунайских портах Ф. Артюхов доложил в рапорте главному командиру Николаевского порта вице-адмиралу Б.А. Глазенапу:

«Согласно инструкции, выданной мне от Европейско-Дунайской Комиссии, я с вверенной мне шхуной 10 июня отправился из Галаца в Измаил, откуда пошёл по Килийскому рукаву, произведя в гирлах некоторые промеры. Вечером 13 числа прибыл в Тульчу, получил официальное приглашение от Турецкого Начальства участвовать в празднестве восшествия на престол Его Величества Султана Турецкого, а потому, обсервируя Турецкие военные суда, шхуну осветили фонарями, сожгли несколько фальшфееров и пустили 12 ракет.

В Тульче я простоял двое суток, чтобы дать возможность команде побывать на берегу, где чистый воздух и город, населённый большей частью русскими, подействовал на них благоприятно. Сего 16 числа вернулся в Галац. Машина во время перехода действовала совершенно исправно, и шхуна, несмотря на то, что имеет небольшой руль, поворачивалась в узких местах очень хорошо»3.

Несмотря на малочисленность военных сил России, черноморские суда выходили на боевое дежурство к восточному побережью Чёрного моря. Документы позволили узнать наименования винтовых корветов и малых шхун, из которых сформировали отряд судов, крейсировавших у восточных берегов, — корветы «Кречет», «Сокол», «Зубр», «Рысь» и «Вепрь» с численностью команд от 186 до 200 человек вместе со штурманами, инженер-механиками и морскими артиллеристами, и шхуны «Пицунда» и «Эльборус» с экипажем в 53 и 63 человека соответственно. Начальником отряда был назначен контр-адмирал М.И. Дюгамель (флаг на корвете «Вепрь»)4.

Задачи крейсерской службы судов флота изложил управляющий Морским министерством генерал-адъютант Н.К. Краббе в записке Б.А. Глазенапу в июле 1864 года. Со ссылкой на наместника царя на Кавказе великого князя Михаила Николаевича Краббе уведомлял Глазенапа: «С окончательным покорением Западного Кавказа, по мнению Его Высочества, крейсерство должно изменить свой характер, так как Восточный берег Чёрного моря, очищенный от враждебного горского населения, заселяется русскими. Вместо двух отдалённых друг от друга станций, в которых стояли суда, последние должны будут посещать множество прибрежных пунктов. Целью их плавания станет уже не блокада берега, а содержание сообщений между нашими поселениями и снабжение войск. Для достижения этой цели как на Сухумской, так и на Константинопольской станциях нужны только паровые транспорты и лёгкие пароходы небольших размеров. Корветы же, плавание которых по количеству сжигаемого угля обходится дорого, становятся теперь для службы на станциях совершенно излишними»5.

К этому уведомлению подшита секретная записка управляющего Морским министерством двухлетней давности, в которой обосновывалась необходимость продолжать считать целями крейсерской службы пресечение турецкой контрабанды. В записке говорилось: «Посол наш при Великобританском Дворе уведомил Министерство Иностранных Дел, что в Англии недавно образовалось общество, имеющее намерение снарядить судно для подвоза непокорным кавказским горцам оружия и военных снарядов. Прошу обратить особое внимание наших крейсеров на эти обстоятельства и подтвердить их командирам, чтобы они при остановке, осмотре и задержании подозрительных иностранных судов со всевозможною строгостью соблюдали правила и формальности, изображённые в инструкциях в 1857 и 1858 годах, дабы в случае задержания английского судна не дать права Великобританскому Правительству указывать на какие-либо неправильные с нашей стороны действия». В соответствии с поставленной задачей командиры крейсирующих судов получили инструкции, в которых подчёркивалось: «Англия признаёт законным морской надзор на расстоянии трёх миль от берега, далее которого запрещено подвергать суда задержанию и досмотру. Если крейсера заметят в море судно дальше трёх миль от берега, то им следует наблюдать за подозрительным судном, пока оно не приблизится к берегу на нужное расстояние»6.<…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 450. Оп. 1. Д. 73. Л. 53—54 об., 75—75 об., 76—78.

2  Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 243. Оп. 1. Д. 6758. Л. 1—2, 11—12, 22, 32, 40, 40 об.

3 Там же. Д. 7212. Л. 13. От 16 июня 1871 г., № 102.

4 Там же. Д. 6751. Л. 1.

5 Там же. Д. 6752. Л. 1, 2. От 14 июля 1864 г.

6 Там же. Л. 16—22.