Эволюция взглядов на взаимодействие сухопутных войск и сил флота от Русско-японской до Великой Отечественной войны

Аннотация. Опираясь на исторический материал и военно-теоретические исследования, автор анализирует вопрос о взаимодействии сухопутных и морских сил в проведении операций. Раскрыты основные этапы развития взглядов военного командования Советской республики и СССР (до 1941 г.) на организацию единого руководства сухопутными и морскими силами в войне, на формы и способы их совместных действий.

Summary. Falling back on historical materials and military-theory research, the author analyzes the issue of cooperation between ground and naval forces in operations. The paper describes the main stages in the development of views by the Soviet Republic and USSR military command (until 1941) on organizing uniform leadership of the Ground Forces and the Navy in war, and on the forms and methods of their joint actions.

ВОЕННОЕ ИСКУССТВО

КАПШИТАР Валерий Григорьевич — доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Военной академии материально-технического обеспечения имени генерала армии А.В. Хрулёва, кандидат исторических наук (Санкт-Петербург. E-mail: k.v.g.54@mail.ru).

Совместные действия армии и флота характерны для всего исторического пути развития русского военного искусства, начиная со времён Петра I, утверждавшего: «Всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет»1. Многие яркие примеры совместного использования сухопутных и морских сил для достижения военных побед дали Азовский поход Петра I в 1696 году, Северная война 1700—1721 гг., Русско-турецкие войны 1768—1774 и 1787—1791 гг., Итальянский поход А.В. Суворова 1799 года и Средиземноморский поход Ф.Ф. Ушакова 1798—1800 гг. Флот действовал совместно с сухопутными войсками почти во всех войнах России XVI—XIX вв., и во многих случаях их взаимодействие позволяло эффективно решать важнейшие стратегические задачи2.

В конце XIX и начале XX века русская военно-теоретическая мысль продолжала развивать положение об органичном единстве сухопутной и морской стратегии как составных частей общей военной стратегии Российского государства. Однако на практике многие теоретические разработки реализовывались далеко не всегда. Исторический опыт регулярных сухопутных войск и сил флота, особенно в Крымской войне 1853—1856 гг. и Русско-турецкой войне 1877—1878 гг., показал, что без объединения усилий военного и морского ведомств добиться успехов в войне очень сложно. Однако Военное и Морское министерства предпочитали разрабатывать руководящие документы независимо друг от друга. Так, в Положении о полевом управлении войск в военное время, подготовленном в 1890 году, ни слова не говорилось о совместных действиях с флотом. В Морском уставе 1899 года в главе «О десанте» вопросы взаимодействия рассматривались лишь в общем виде. Такое положение сохранялось вплоть до Русско-японской войны 1904—1905 гг. Единства взглядов на управление армией и флотом в совместных действиях в войне против Японии не было не только у высшего командования, но и вообще у русского генералитета. Это особенно ярко проявилось при организации обороны Порт-Артура. Во время обороны крепости в ней руководили четыре независимых друг от друга начальника: комендант крепости, начальник эскадры, командир военного порта, начальник минной обороны3. С назначением вице-адмирала С.О. Макарова командующим Тихоокеанским флотом была предпринята попытка сосредоточить управление сухопутными войсками, гарнизоном крепости Порт-Артур и эскадрой в одних руках. Хотя это нравилось далеко не всем, командующий флотом многое сделал для организации взаимодействия сухопутных войск и сил флота. В частности, он настоял на включении в свой штаб военно-сухопутного отдела во главе с полковником Генерального штаба В.П. Агапеевым4. В практике военно-морского искусства это было впервые. По требованию Макарова в штабе крепости была создана морская группа в составе трёх офицеров, которая принимала активное участие в разработке документов по организации совместных действий войск и эскадры.

Гибель С.О. Макарова была тяжёлой утратой не только для флота, но и для армии. Активные действия эскадры практически прекратились. По настоянию начальника Квантунского укреплённого района генерал-лейтенанта А.М. Стесселя 164 морских орудия были сняты с кораблей и установлены на позициях сухопутных войск5.

Поражение России в Русско-японской войне заставило по-новому взглянуть на многие вопросы строительства вооружённых сил, военного искусства в целом, в т.ч. на взаимодействие армии и флота. Опыт войны показал, в частности, что приморские крепости должны находиться в подчинении морского ведомства. Однако этот казалось бы простой вопрос потребовал длительной борьбы между военным и морским ведомствами. Так, Военное министерство считало, что основные положения береговой обороны должны разрабатываться вполне самостоятельно, вне зависимости от организации боевого флота, ввиду совершенно различных условий их боевой деятельности6. Споры между ведомствами вынужден был разрешать Совет государственной обороны. Только в конце 1906 года он четырежды обсуждал вопрос о разграничении прав и обязанностей сухопутных и морских начальников при совместных действиях при обороне берегов и объединении власти в приморских крепостях7.

Недооценка флота как средства морской обороны берегов и роли морских сил при проведении операций сухопутными войсками по-прежнему оставалась слабым местом военного ведомства. Лишь перед Первой мировой войной произошло некоторое изменение взглядов. Разработанное в 1914 году Положение о полевом управлении войск в военное время по сравнению с предыдущим имело ряд существенных дополнений. Одно из них заключалось в том, что в соответствии с новой обстановкой и возможностью коалиционной войны, кроме главного командования войсками одного фронта, предусматривалось создание Верховного главнокомандования (ВГК) всеми вооружёнными силами государства. Второе состояло в том, что впервые в состав полевого управления ВГК было включено военно-морское управление (в составе 5 человек), в начале 1916 года преобразованное в Морской штаб ВГК и включавшее начальника штаба, двух флаг-капитанов (начальников отделов), двух офицеров для поручений, двух помощников флаг-капитанов, четырёх старших флаг-офицеров, казначея и 17 человек низших чинов8. Такое же управление создавалось в штабе главкома армиями фронта. Военно-морское управление подчинялось начальнику штаба. Силы флота предусматривалось оперативно подчинять командованию приморских фронтов и армий, что и было сделано с началом Первой мировой войны.

Первые совместные действия армии и флота показали, во-первых, что установление единого командования ещё не давало гарантий согласованности ввиду особой специфики организации сухопутных и морских сил и средств, а также сухопутной и морской тактики. При этом штабы сухопутных войск не были приспособлены для организации чёткого взаимодействия между соединениями сухопутных войск и силами флота, ибо в них отсутствовали специалисты, которые бы понимали природу общевойскового и морского боя, операции. Поэтому в октябре 1915 года в соединения и объединения сухопутных войск направлялись штаб-офицеры связи флота, а на должность второго помощника флаг-капитана по оперативной части штаба флота был назначен штаб-офицер Генерального штаба военного ведомства9.

В ходе Первой мировой войны выявилась также необходимость возродить морскую пехоту, поскольку действия использованных в качестве морских десантов армейских частей были малоэффективными из-за отсутствия у них специальной подготовки. Были созданы 14 морских батальонов общей численностью около 10 тыс. человек10. Позже на базе батальонов были развёрнуты бригады морской пехоты, а в конце войны — две дивизии. При штабе Верховного главнокомандующего функционировало Управление начальника морских батальонов в действующей армии. Морские батальоны входили в состав сухопутных войск и действовали согласно их планам.

Таким образом, в годы Первой мировой войны была создана довольно стройная система управления силами армии и флота в совместных действиях на приморском направлении. Она в большинстве случаев соответствовала складывавшейся в ходе войны обстановке, решавшимся армией и флотом задачам, а также организационной структуре войск и сил флота.

В годы Гражданской войны задачи и характер боевой деятельности армии и флота вытекали из единого стратегического плана использования Вооружённых сил Республики. Советское руководство принимало меры, направленные на централизацию военного управления. Это стало важнейшим принципом строительства Красной армии и Красного флота. Прежде всего была решена проблема создания единого военного центра. Совет народных комиссаров 4 марта 1918 года для руководства обороной страны учредил Высший военный совет и при нём — небольшой штаб. Его задачами были: разработка для военного и морского ведомств основных заданий по обороне государства и организации Вооружённых сил страны, объединение деятельности армии и флота, наблюдение за выполнением ведомствами возложенных на них задач. Но на этом этапе Высший военный совет лишь номинально являлся единым органом военного управления и Главного командования. У руководства Народного комиссариата по военным делам и военных специалистов — членов Высшего военного совета не было единых взглядов на дальнейшие пути военного строительства и управления войсками и силами флота. Наличие штаба Высшего военного совета и оперативного отдела в Наркомате по военным делам, выполнявших функции Главного командования, зачастую приводило к параллелизму в управлении войсками и силами флота. Уроки боёв на Восточном фронте летом 1918 года диктовали необходимость изменения системы организации Вооружённых сил Республики, а затем и Главного командования. Постановлением ВЦИК от 2 сентября 1918 года вместо Высшего военного совета во главе всех фронтов и всех военных учреждений встал Революционный венный совет Республики (РВСР) Председателем РВСР был назначен Л.Д. Троцкий, Главнокомандующим всеми фронтами — И.И. Вацетис.

Вскоре было утверждено Положение об управлении делами морского отдела РВСР, в штате которого насчитывалось 70 человек11. Главной задачей этого отдела являлось формирование речных, озёрных и морских флотилий, способных оказывать действенную помощь сухопутным войскам. Это вызывалось тем, что центр вооружённой борьбы находился в районах крупных водных магистралей, таких как Волга, Кама, Днепр, Дон, Северная Двина и др. В годы Гражданской войны и военной интервенции были сформированы более 30 флотилий12, в составе которых действовали около 2000 судов13.

Таким образом, непосредственное руководство фронтами, флотами, армиями, флотилиями, всеми учреждениями военного и морского ведомств было передано в ведение Реввоенсовета Республики, в составе которого находился Главнокомандующий всеми Вооружёнными силами Республики. В постановлении СНК от 5 декабря 1918 года определялось, что Главнокомандующий, руководствуясь указаниями РВСР, распоряжается военными действиями по своему усмотрению. Он направляет усилия всех подчинённых ему сухопутных и морских вооружённых сил на достижение общей цели всеми способами, какие признает нужными. Главнокомандующий отдаёт свои распоряжения армиям через командующих армиями фронта. Ему подчиняются в оперативном отношении также все крепости14.

Для более централизованного руководства силами флота приказом РBCP была введена должность командующего всеми Морскими силами Республики, который входил в состав РВСР. Он являлся помощником Главкома всеми Вооружёнными силами по морской части и занимался подготовкой и организацией Морских сил Республики, обеспечением их оружием, продовольствием, комплектованием командного и рядового состава, разработкой отдельных морских, озёрных и речных операций15.

Кроме того, в Полевом штабе РВСР, в его оперативном управлении, по штату был предусмотрен морской отдел, состоявший из 10 человек. В круг его задач входили: сбор и обработка всякого рода сведений, необходимых для решения вопросов оперативного характера, касавшихся обстановки на Балтийском море, речных и озёрных флотилиях; разъяснение сухопутному командованию установок, связанных с использованием сил флота; участие в организации флотилий, входивших в состав фронтов и армий, обеспечение их материально-техническими средствами16. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http:www.elibrary.ru

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Горшков С.Г. Морская мощь государства. М., 1979. С. 8.

2 Шацилло К.Ф. Русский империализм и развитие флота. М., 1968. С. 12.

3 Приложение к журналу Особого совещания при Совете государственной обороны. СПб., 1906. С. 92.

4 Российский государственный архив ВМФ (РГА ВМФ). Ф. 469. Д. 36. Л. 62—64.

5 Проэктор Д.М. Военное искусство эпохи империализма. М., 1952. С. 54.

6 Петров М.А. Морская оборона берегов в опыте последних войн России. М., 1927. С. 86.

7 РГА ВМФ. Ф. 418. Оn. 1. Д. 1201. Л. 1—3.

8 Там же. Ф. 716. Оп. 1. Д. 63. Л. 7.

9 Там же. Ф. 418. Оп. 1. Д. 567. Л. 20.

10 Там же. Д. 390. Л. 91.

11 Там же. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 364. Л. 18, 19.

12 Гражданская война и военная интервенция в СССР: энциклопедия. М., 1983. С. 106.

13 Сакович А. Речные и озёрные флотилии. М., 1927. С. 103—106.

14 Декреты Советской власти. Т. 4. М., 1968. С. 150, 151.

15 РГА ВМФ. Ф. Р-342. Оп. 1. Д. 573. Л. 18.

16 Там же. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 319. Л. 458, 459.